Легионы - вперёд! - Страница 86

— Все еще можно исправить, — сказал Петрей. — Если ты выслушаешь меня, я расскажу тебе, как Рим поднялся вновь. И скажу, зачем меня прислал сюда мой император, Марк Красс, проконсул, триумвир и военный магистр Рима.

Отшельник внезапно схватил топор и страшным ударом вогнал его в колоду, едва не расколов ее. С колоды так и посыпалась труха.

— Войдите в мой дом, — сказал он, протягивая руку. — Я выслушаю вас.

В убогой хижине отшельника, которого Петрей назвал королем Арморики, имелся только необструганный стол, сколоченный из сосновых досок. За ним и разместились все трое. Отшельник извлек откуда-то три грубых деревянных кружки и большой бочонок, из которого и наполнил кружки пенящейся коричневой жидкостью. Фульциний с опаской отхлебнул немного, и с трудом сдержался, чтоб не выдать своих чувств. Это было пиво. Марку лишь дважды доводилось пробовать этот напиток кельтов, во время службы в Галлии. Ни в какое сравнение с римским вином он не шел. Петрей же, как ни в чем не бывало, отпил половину кружки, благосклонно кивнул и, утерев подбородок, приступил к своему рассказу.

Марк, воспользовавшись случаем, оглядел обиталище. Внимание здесь мог привлечь только длинный меч, висевший на стене в ножнах. В остальном хижина не отличалась от жалких жилищ каких-нибудь пастухов.

Бывший король слушал внимательно, часто прикладываясь к своей кружке. Странно, но он поверил сразу. Или сделал вид, что поверил.

— … в этой войне Риму нужны верные союзники. Мы знаем, что в Арморике сейчас много воинов-бриттов, а также бывших римских солдат, которым не хватает только вождя, способного объединить их в армию и повести ее против готов. Как бы ни завершилась война в Нарбоннских провинциях, Крассу нужна твердая власть на севере Галлии. И римский порядок. Крассу известно, что ты был верен Риму и сдержал свое слово, как союзник Антемия. Готы обманом разбили твою армию, и тебе пришлось скрыться, но тебя все еще помнят в Арморике, а твои права на королевскую власть неоспоримы. Мы готовы помочь тебе вернуться. Такое предложение делает тебе Красс. Примешь ли ты его, Риотам?

— Не зови меня так, центурион. Я утратил право на этот титул. Он означает «Верховный король». А какой я теперь король?

— Как же тогда тебя называть?

Отшельник повертел в руках кружку, задумчиво глядя, как пенится пиво. На его лице отражалась внутренняя борьба. Губы едва заметно шевелились, будто он хотел сказать что-то, но не решался. Петрей терпеливо ждал, сверля его взглядом. Наконец, бывший король поднял кружку, разом выпил и грохнул ею об стол.

— Мое имя Утер, — выдохнул он. — Утер Пендрагон. Так меня звали.

Он встал, взял бочонок и вновь наполнил кружки, неодобрительно глянув на Фульциния, чья кружка была наполовину полной.

— А ты что не пьешь? Брезгуешь что ли?

Фульциний, давясь, торопливо хлебнул. Скажет еще Петрей, что это из-за него переговоры сорвались… Сам-то он вон как хлещет.

— Так что насчет предложения, которое делает тебе Красс? — спросил Петрей, когда отшельник снова сел на скамью.

— Я расскажу вам свою историю, — сказал Утер, не отвечая Петрею. — Почему я пошел против готов и как оказался здесь. Ты говоришь, я был верным союзником? Нет! Я был предателем. Захотите ли вы иметь дело с предателем? Вы думаете, что знаете обо мне все. Так узнайте, как оно было на самом деле!

— Я родился в Домнонии, отец мой Дерох, был вождем бриттов и римлян, переселившихся в Арморику, чтобы спастись от бесчинств саксов. Но воспитывался я в Британии в доме Амвросия Аврелиана. Я был младше его, но росли мы вместе, а наставником нашим был мудрый друид, именем Мирддин. Люди говорили, что он колдун и побаивались его. Может и так, но Миррдин всегда благоволил мне.

Когда саксы пленили короля Вортигерна, его сын Вортимер выступил против них. Мы с Амвросием сражались с саксами в армии Вортимера. В нескольких битвах мы разгромили саксов, но эти подлые твари отравили Вортимера и убили его отца. У бриттов больше не было короля, начались раздоры, армия наша распалась. Тогда саксы вновь подняли голову, с огнем и мечом они прошли по мирной Британии. Бриттов же охватил страх, никто не думал о сопротивлении. И тогда Амвросий поднял знамя, вокруг которого сплотились последние бритты и римляне. Он повел нас в бой, и я был ему верным другом и соратником. В жестокой битве при Виппедесфлете мы победили. Лишь один из пяти воинов вернулся тогда с поля боя. Там же на поле битвы мы побратались с Амвросием, и я принес клятву верности ему, как верховному королю всей Британии. А он назвал меня братом…

С этого все и началось. После битвы Амвросий женился. Его избранницей была прекрасная Игрейна, ей было всего семнадцать, и такой красоты я не видел никогда в жизни. Я был околдован. Еще там, на свадьбе, стоя рядом с Амвросием, сидя за праздничным столом, я не мог отвести взгляд от ее чудесных глаз. Что-то случилось со мной… И я возжелал жену моего друга, моего брата, моего короля.

Между тем, война продолжалась. Я и мои воины всегда были рядом с Амвросием. Британия стала единой, перед Амвросием склонились все ее вожди и короли. Да, мы были едины и побеждали. Саксов прижали к морю, оставалось последнее усилие, и мы вышвырнули бы грязных псов туда, откуда они пришли, и Британия наслаждалась бы благословенным миром, как в римские времена. Я ни на миг не забывал Игрейну, ее образ стоял у меня перед глазами всегда. Но я знал, что любовь моя безумна и старался вырвать ее из моего сердца. Я искал забвения в битвах, меня стали считать величайшим воином Британии. Но каждый раз после победы, когда мы возвращались домой, я вновь видел Игрейну, и меня охватывало пламя. Этот огонь жег меня нестерпимо, а она… Я знал, что она тоже любит меня. И вот это случилось.